– Да погода сейчас не ахти, – с вежливой улыбкой, отрепетированной на дипломатических приемах, согласился Молотов. – А поездом добираться долго. Кстати, а товарищ Андреев сейчас где находится?
Пусть и не очень быстро, но вперед мы все же потихоньку продвигались. Меня даже радовало, что вместо ненадежного самолета нам досталась видавшая виды трехтонка. Правда, лишнего места в кабине помятого жизнью грузовичка не оказалось. Рядом с шофером сидел надменный интендант, и меняться со мной местами он, конечно, не собирался. Впрочем, оно и к лучшему, зато можно было спокойно пообщаться со своими спутниками. Когда разбитая тяжелой техникой дорога становилась чуть ровнее, и можно было разговаривать, не опасаясь прикусить себе язык, я начинал расспрашивать майора Сысоева. Бывший комбат отвечал охотно и обстоятельно рассказывал о тонкостях командования подразделениями, что было для меня очень интересно. Мало ли как сложится, вдруг придется занять должность комбата, а я в управлении батальоном ничего не смыслю. В нашем штабе мне приходилось бывать редко, и то лишь для того, чтобы получить очередную задачу или доложить о выполнении. А в девяностых годах я хотя и сидел ближе к командованию, но занимался лишь техническими вопросами, обслуживая компьютер.
И вот под непрерывное тарахтение двигателя и свист ветра я впитывал в себя воинские премудрости. У меня и раньше возникали подозрения, что планирование боевой операцией на карте это лишь верхушка айсберга. В первую очередь следует выбить у вышестоящего командования как можно больше припасов и вооружения, а потом еще придумать, как все это богатство перевозить. И вот тут в ход идут разные хитрости, потому что зампотыла, начпрод и начсклада никогда просто так ничего не отдадут. Общение с тыловыми хомяками это великое искусство, и освоить его непросто.
Я вспомнил, что когда в девяносто пятом прибыл на место службы, меня удивило, что на складе лежит новенький ксерокс, а все формуляры и бланки размножаются ручным копировальным аппаратом. То есть сажают за стол всех военнослужащих, кого только можно, дают линейки и… благословляют на нелегкий труд. А ведь выписывали копир специально для нас, но из-за каких-то непонятных формальностей выдавать его не собирались. Зато у соседей ушлый прапорщик смог совершить то, что оказалось невозможным для нашего подполковника, и достать ксерокс. Правда, мне удалось проторить к нему дорожку и получить разрешение на пользование аппаратом. А всего-то делов было объяснить прапору, что для заправки копира не обязательно везти его целиком, рискуя разбить хрупкий механизм на наших дорогах. Достаточно просто открыть дверцу и извлечь оттуда пластиковую емкость, именуемую картридж. Сначала он, конечно, не поверил. Все равно, как если бы я заявил, что у «козлика» бензобак можно спокойно вытащить, заправить и засунуть обратно в машину. Но зато убедившись, проникся неимоверным уважением к «студенту».
– Когда же склады выжаты досуха, – не спеша продолжал лекцию мой новый наставник, – а тыловики сняли с себя последнюю рубашку, уже можно прикидывать, как распределить ресурсы между ротами. Дилемма эта нешуточная. Всегда получается так, что опытных бойцов, пушек, минометов, боеприпасов к ним, а теперь еще и противотанковых ружей на всех не хватает. Делить их можно тысячью способов. Например, раздать поровну, но тогда все подразделения станут одинаково слабыми, а гужевой транспорт просто не будет успевать развозить боеприпасы. Повозок-то всегда меньше, чем по штату положено. Еще вариант – свести все тяжелое вооружение вместе и отдать одной роте, но тогда другие останутся голыми. Можно противотанковый взвод и минометную батарею оставить у комбата в качестве резерва, посылая на нужный участок по мере необходимости. Но в этом случае пока минометы или «сорокапятки» дотащат, может быть уже поздно.
– Ну хорошо, распределили мы тяжелое вооружение, – нетерпеливо подгонял я, – теперь перейдем к тактике.
– Понимаете, – втолковывал мне майор, – нарисовать на карте стрелочки и сказать ротным выдвигаться туда и туда, это просто. Любой лейтенант умеет держать в руках карандаш. Но ведь надо, чтобы они действительно смогли дойти, выбили немца, да еще и сохранили столько людей, чтобы продолжить наступление. Поэтому сначала надо разобраться со снабжением.
Незаметно я поймал себя на мысли, что мы обсуждаем в основном только наступление, как будто оборона для нас уже неактуальна. Вернее, обсуждал майор, с высоты своего опыта, а мне оставалось только мотать себе на ус. А мотать пришлось много. Как лучше расположить наблюдательный пункт, где развернуть батальонный медпункт, какой вариант размещения пункта боепитания наиболее оптимален при наступлении. В уставах прописано далеко не все, да и многие довоенные предписания уже явно устарели. Сколько войск оставлять в резерве, и где этот резерв лучше всего держать. На флангах, чтобы отразить внезапный удар противника, или в центре, чтобы развивать успех наступающих войск.
У меня в голове уже все перемешалось, но Сысоев все продолжал объяснять:
– А если не дай бог, батальону дадут танки…
– И что же в этом плохого, – переспросил я, думая, что ослышался, – разве бронетехника бывает лишней?
– Такое впечатление, что бывает. Не умеют наши командиры взаимодействовать с другими родами войск. Они даже толком не знают, когда пехота должна идти впереди танков, а когда сзади. Я уже видел такое на фронте. Нашим сколько машин ни дай, все потеряют, и самое обидное, обычно без пользы.