А теперь на Запад - Страница 58

Танки остановились, и бойцы занялись привычным делом. Боем это назвать сложно, скорее избиением беззащитной техники и отстрелом бегущих. И на этот раз у нас была возможность уделить внимание каждому грузовику, и от вражеской колонны не осталось ровным счетом ничего.

* * *

Собрав после боя взводных, я начал выслушивать доклад об отсутствии потерь и собранных трофеях, как вдруг Яковлев прервал такое приятное занятие, позвав меня на помощь.

Проблема, вставшая перед нами, действительно была очень серьезной. Около полутора десятков немцев сдались в плен и теперь робко жались друг к другу, старательно задирая руки повыше.

Одно дело, когда убивают в горячке боя, тут уж ничего не попишешь. Могу я закрыть глаза и на то, что в отсутствие командира бойцы потихоньку пустят в расход пленных. Но отдать приказ на расстрел безоружных мы, разумеется, не могли. Однако и везти немцев с собой никакой возможности нет, их просто некуда посадить. Если бы мы вели обычное наступление, а за нами следовали части второй волны, можно было бы просто оставить для охраны пленных пару легкораненых красноармейцев. Но у нас-то рейд в тыл врага.

Выход из ситуации не придумывался, и пришлось позвать политруков, предоставив им право решать, что делать. В конце концов, решение моральных проблем – это их работа.

Взглянув на пленных, Коробов не стал долго рассуждать и достал пистолет. Перед тем как мы покинули нашу дивизию, ее политработники сделали нашему политруку роскошный подарок, вручив на память трофейный «Маузер-712», чтобы он больше походил на классического комиссара.

Увидев, как политрук вытаскивает оружие, немцы сразу оживились. Кто-то упал в обморок, кто-то встал на колени. Но некоторые опустили руки и решительно выступили вперед, выкрикивая что-то на своем языке, и вряд ли это были слова благодарности.

Кивнув Леонову, чтобы он подошел, Коробов выбрал из кучки немцев унтера и стал ему что-то втолковывать. Судя по тому, как фрицы сразу расслабились, а некоторые даже заулыбались, компромисс был все-таки найден. Наконец политрук вручил свой «маузер» немцу, которому в спину тут же уперся ствол автомата, и отошел в сторону.

Унтер начал вызывать по одному своих солдат, расспрашивал их, а потом, тщательно прицелившись, стрелял в руку или ногу. Раненого тут же оттаскивали в сторону и отдавали на перевязку нашим санитарам.

– Немец заявил, что он хороший стрелок, – пояснил Коробов, – и сможет ранить каждого солдата туда, куда он пожелает. Например, кто-то хочет закончить для себя эту войну и просит прострелить ему локоть или ступню. А другие, наоборот, спешат вернуться на фронт и требуют, чтобы он попал в бедро так, чтобы не задел кость.

– По мне, так лучше, чтобы не вернулись. Ну да ладно, главное, проблема решена к взаимному согласию.

Отстрелявшись, немец вернул оружие и дал связать себе руки. Обратно к своим ему уже нельзя, сразу к стенке поставят, а для одного пленного у нас местечко в волокуше найдется. Правда, его вскоре пришлось пересадить, так как наш раненый, рядом с которым пристроили унтера, тут же полез с ним в драку. Не имея возможности лупить немца своими перебинтованными руками, боец попытался бить его ногами, на что пленный стал отвечать аналогичным образом.

* * *

После бескровной победы над вражеской колонной настроение у всех сразу приподнялось, и бойцы смотрели в будущее с оптимизмом. Но мы с Яковлевым знали больше других, поэтому постепенно погружались в уныние. Дальше к югу лежат два крупных села – Горбовастица и Теремово, в которых, по разведданным, переданных нам перед рейдом, находится постоянный гарнизон противника. Наша разведка, высланная вперед на «фольксвагене», доложила о том, что села укреплены, немцев там много, и имеется батарея противотанковых пушек. Конечно, с нашей самоходной гаубицей мы можем попробовать подавить огневые точки и прорваться, но потери, несомненно, все равно будут недопустимыми.

Лезть вперед явно не стоило, и Яковлев отдал приказ остановить колонну. Бойцы спокойно ждали, что решит мудрое командование, которое, как известно, никогда не ошибается, а мы со старлеем, придав лицу выражение всезнания и всепонимания, чтобы успокоить подчиненных, рассматривали карту, прислушиваясь к доносящейся на юге канонаде. Видимо, там немцы дожимают окруженцев. Выход видится только один – придется повернуть к западу и возвращаться к Полисти. Конечно, мы потратим время на обходной маневр, объезжая многочисленные болота, но это лучше, чем потерять людей и технику и не выполнить задачу.

Через очередное село – Трухново, танки, повторив прежний маневр, пронеслись на полной скорости. Немцев здесь, кажется, нет, но лучше поберечься. Дальше к югу находится сразу несколько деревень, и наверняка где-то там есть и гарнизоны. Поэтому я облегченно вздохнул, когда дорога отвернула в сторону и снова повела на восток, через безлюдную местность. Но, как оказалось, радоваться было рано. С западного берега реки, которая делает здесь большую петлю, нас внезапно обстреляли из пушек. Идущая впереди машина вдруг резко качнулась вправо, при этом опасно накренившись, и стало видно, что она объезжает подбитый танк. Судя по эффективности огня, стреляли 50-мм Pak38, для которых бортовая броня «тридцатьчетверки» на дистанции полкилометра это не помеха.

– Куда ты прешься, – завопил я, забыв, что меня не слышат. – Влево давай.

Сообразив, что действую неправильно, я наклонился к открытому люку и крикнул Яковлеву, что стреляют справа. Но хотя обзор из башни у него и был плохим, но он уже и сам догадался, что огонь ведется со стороны села, и наш «Мурзик» уже объезжал подбитую машину слева, чтобы прикрыться ее корпусом от обстрела. Если бы мы ехали в чистом поле, то единственным выходом было бы развернуть танки к вражеской позиции, понадеявшись на толстую лобовую броню. Но тут совсем рядом начинался лес, и было больше шансов сохранить машины, проскочив обстреливаемый участок на большой скорости.