А теперь на Запад - Страница 60

Нам пора бы уже двигаться в путь, но мы никак не могли связаться с окруженной группой. Как радисты ни выкрикивали свои позывные на разных частотах, но никто им не отвечал. Ну ладно, мы знаем, что окруженцев следует искать в районе села Глухая Горушка, туда мы и направимся. К тому же прямой путь на восток, откуда доносятся звуки боя, перекрыт болотом.

* * *

Теперь конечная цель нашего похода была совсем близко. Хотя дорога замысловато петляла, старательно удлиняя нам путь, но через полчаса мы были на месте. Как оказалось, название село получило совсем не случайно. Здесь, среди болот, везде виднелись ровные открытые пространства, покрытые редколесьем. А небольшая возвышенность, на которой располагалось село, была со всех сторон окружена густым лесом.

– Вот она Глухая Горушка, – удовлетворенно произнес я, когда за деревьями показались крыши домов. – Наконец-то мы у цели.

– Раньше сюда ссылали опальных опричников Ивана Грозного, – заметил Леонов. Ну надо же! Выходит, он тоже тщательно подготовился к походу и старательно изучил театр военных действий, раз привел такую историческую справку.

Яковлев приказал вывесить на головном танке красный флаг, чтобы сразу было видно, что едут свои, и мы торжественно въехали в село. Местные жители радостно высыпали нам навстречу, но вот военных было как-то слишком мало. Мы ожидали, что тут будет как минимум полк, но увидели только десяток красноармейцев. Один из них и показал нам дорогу к штабу.

Пока мы туда добирались, я старательно отворачивался, чтобы не видеть счастливые лица сельчан. Встречая наши танки, они искренне радовались тому, что Красная Армия вернулась уже насовсем. Но нам-то скоро придется отсюда уйти, опять оставив жителей на произвол фашистам.

Мы с Яковлевым пошли выяснять ситуацию, а бойцам разрешили отдохнуть. Помня, что лучший отдых – это смена вида деятельности, взводные тут же принялись раздавать указания. Сначала всех раненых, измученных тяжелой дорогой, вытащили из волокуш и отдали на попечение врачей полевого госпиталя. Танкисты уже суетились с масленками вокруг своих машин и с помощью «добровольцев», назначенных отделенными, перегружали снаряды из волокуш в башни. Все оставшиеся гранаты поделили с местными бойцами, а вот немецкие патроны им не подошли. Лишь несколько красноармейцев-окруженцев владели трофейными автоматами. Получив боеприпасы, десантники принялись торопливо набивать магазины и пулеметные ленты. Кто знает, когда опять выпадет свободная минута.

* * *

В штабе нам обрадовались до невозможности и прояснили ситуацию. Еще утром в окрестностях села действительно находились остатки нескольких наших полков. Вчера вечером командование сообщило по рации, что к ним идет помощь, и вскоре на севере загремела далекая канонада. Когда утром оказалось, что немцы сняли большую часть войск, блокирующих окруженцев, то все боеспособные красноармейцы ушли на прорыв. Часть раненых они забрали с собой, но весь госпиталь, а это несколько сотен человек, предполагалось эвакуировать во втором эшелоне. Прорыв оказался довольно успешным. Небольшие немецкие заслоны, которые тут остались, были сметены, и наши части ушли на север. Но вот полевой госпиталь за ними не успел, потому что немцы снова замкнули кольцо окружения.

В настоящее время с основной группировкой поддерживается связь по радио. Сейчас они остановились у села Теремово, того самого, которое мы решили обойти стороной. Если бы имелись снаряды к артиллерии, а еще лучше танки, то его удалось бы захватить без труда. Но сейчас у окруженцев даже патронов маловато, так что возможно их ждут большие потери.

– Ну что же, танки у нас как раз есть, и с полным боекомплектом. Пошлите радиограмму, чтобы пехота без нас не атаковала. Вас мы ждать не сможем, сами понимаете, так что поторопитесь, чтобы на этот раз не отстали. Не промедлите?

– У нас для всех раненых саней не хватает, придется делать хотя бы два рейса. К тому же местные жители тоже просятся идти с нами.

– Что, неужели все уходят?

– Да, все решили идти, никто не останется, – вздохнул капитан Егоршин. Он оказался самым старшим по званию среди раненых, и поэтому на него автоматически взвалили командование местным «гарнизоном». – Для нас это обуза, но что делать, не хотят они тут оставаться и ждать окончательного освобождения. Да вот, как раз перед нашим приходом был случай. У немецкого офицера, который тут жил, пропала рубашка с металлической застежкой-молнией. Как вы понимаете, колхозникам она абсолютно не нужна, но обер пригрозил им расправой, если его тряпку не найдут. Жители села осмотрели тут все – и дома, и сараи, и погреба. Облазили все крыши, заглядывали в трубы, но пропажи нигде не было. Вечером офицер снова собрал жителей и начал орать на них, угрожая всех перепороть, а дома сжечь. Видя, что сейчас немец приведет свои угрозы в действие, Мария Михалкина, в доме которой жил этот сволочь-обер, вышла вперед и взяла вину на себя. Ее тут же избили плетью и ногами. Она была еще живая, когда к фрицу подъехал мотоциклист и передал ему сверток с той самой рубахой. Как и следовало ожидать, ее украл денщик офицера и продал скупщику за шнапс.

– А Михалкину удалось спасти? Она же совершила настоящий подвиг.

– Нет, этот фашистский нелюдь все равно ее застрелил. Тщательно прицелился в голову, а потом еще и проверил, что она мертва. И такие случаи здесь происходили постоянно. Видел на холме повешенных немцев?

– Ну да, заметил.

– Когда наши сюда входили, все фрицы удрали, а эти не успели. Хотели избы поджечь, но женщины их поймали. Юристы оперативно провели следствие, благо свидетелей здесь и в окрестных деревнях хватало, только успевай слушать. Фашистов уличали в расстреле военнопленных, сожжении домов, многочисленных изнасилованиях, избиениях, реквизиции имущества. Вот военный трибунал и приговорил их к смертной казни.