А теперь на Запад - Страница 70

Аргументы действительно были железными, и спорить никто не стал. К тому же все знали, что на острове базируется целых три сотни самолетов. Осмелься какой-нибудь сумасшедший японский адмирал подвести флот к острову, и война превратится даже не в избиение япошек, а в веселое соревнование между флотскими и моряками, кто больше потопит вражеских кораблей. Но Вэнс все равно чувствовал, что здесь что-то неладно:

– Вилли, а ты уверен, что это у вас действительно обычные учения?

– Э, не волнуйся. Было бы что серьезное, нам бы боеприпасы выдали, а так мы даже не знаем, на каком складе они находятся.

– Значит, нападения с воздуха не опасаются, и напрасно, – покачал головой Тим. – У японцев есть авианосцы.

– Близко к острову они не подойдут, ты же видишь, что в сторону моря все время летают на разведку наши самолеты.

– Уж слишком большую территорию они патрулируют, чтобы поиск мог быть эффективным.

– Большую, это да. Им приходится проверять и южный сектор, и западный, и северо-западный. Но я думаю, в штабе все рассчитали и держат ситуацию под контролем. Правда, чья-то дурная голова даже предлагала патрулировать и северный сектор тоже, но умника быстро поставили на место. Незачем распылять силы на неопасное направление.

– Верно, – согласился с собеседником Вэнс. – Ожидать нападения с севера не приходится.

Разумеется, доморощенные стратеги-капралы не сами до всего додумались, они просто пересказывали мнение своих офицеров. Карт полетов никто из их командиров, конечно, тоже не видел, но зато все могли наблюдать, в каком направлении улетают самолеты, и откуда они возвращаются. Так что зона полетов секретом не являлась, особенно для зенитчиков, смотревших на небо профессиональным взглядом. Поэтому если бы на Оаху находился вражеский шпион, он подтвердил бы, что лучше всего на остров нападать с севера.

* * *

Подвал или, вернее, погреб, куда нас с Авдеевым поместили, был довольно тесным – примерно два на два метра. Никакого намека на комфорт здесь не наблюдалось, а пол и стены в нем были земляные. На полу валялись капустные листья, какие-то веточки и доски. К тому же ватерклозет отсутствовал, а так как мы тут сидели явно не первыми, то запахи здесь стояли, скажем так, неаппетитные.

В комнате над нами постоянно находилось сразу два часовых. Когда солдатам надоедало стоять на месте, они начинали ходить у нас над головой, бухая своими сапогами и мешая думать.

– Эх, поесть бы сейчас, – вздохнул Авдеев, – почитай уже сутки ничего не жевали.

Тут я был с ним полностью согласен. Хотя подземные ароматы и перебивали аппетит, но желудок все равно требовал еды. Вчера, а скорее, уже сегодня, так как дело было за полночь, нас впихнули сюда, забыв накормить. Напоминать о себе часовым лишний раз не стоило, чтобы не получить прикладом по голове вместо завтрака. Интересно, что им сказали про нас? Представили как шпионов, дезертиров или же просто подозрительных лиц, которых следует проверить перед тем, как выпустить? Вид у нас действительно несколько необычный: валенки, теплые штаны и гимнастерки советского образца, а пилотки, дубленки и амуниция – немецкие. Документов при нас куча, но это как раз плохо – попробуй докажи, которые из них настоящие, а какие липовые.

Так как заняться было нечем, то я начал потихонечку вспоминать события вчерашнего дня, начиная со встречи с фельджандармами.

* * *

Осмотрев наш небольшой отряд, унтер, не скрывая своей радости, улыбался во весь рот и едва не подпрыгивал от счастья. Он снова подошел к Леонову и предложил ему отойти подальше, чтобы мы не подслушивали. Там, повернувшись к нам спиной, немец что-то вытащил из кармана и продемонстрировал нашему «офицеру». Впечатлившись увиденным, Леонов тут же вытянулся по стойке смирно и посмотрел на своего визави с подобострастием. Унтер, хотя, впрочем, уже ясно, что он не тот, за кого себя выдает, снисходительно похлопал собеседника по руке и угостил сигаретой, которую извлек из красивой блестящей коробочки. Такие штуки называются портсигарами и, сделанные из серебра, являются в этом времени атрибутом старшего командного состава. Во всяком случае, у простых лейтенантов я таких дорогих вещей еще не видел.

Выпуская струю дыма вверх, тем самым невербально сообщая нам о том, что пока все в порядке, Леонов слушал собеседника и время от времени кивал в знак согласия. Только один раз идиллия чем-то была нарушена и, разгневавшись на немца, Алексей отбросил сигарету в снег. Однако фельджандарм тут же снова достал портсигар и, картинно приложив руку к сердцу, вымолил прощение. Позволив себя уговорить, наглый гэбэшник соизволил взять еще одну сигарету, и беседа вновь потекла в мирном русле.

Когда мое любопытство достигло наивысшего предела, собеседники наконец закончили обсуждение. Придя к согласию, они не снимая перчаток пожали друг другу руки и разошлись к своим машинам. Немец махнул рукой подчиненному, переминающемуся с ноги на ногу у мотоцикла, и тот, быстро заведя свой БМВ, укатил на нем в сторону моста, откуда мы приехали.

Задумчиво проводив его взглядом, Леонов не спеша залез в «ганомаг». Усевшись на свое место, он так загадочно улыбался, что мне захотелось треснуть его по макушке. Если бы не стальной шлем, который он предусмотрительно не торопился снимать, я возможно так бы и сделал. Заметив, наконец, что общественность интересуется содержимым беседы, Алексей соизволил заговорить. Но вместо подробного доклада вышестоящему начальству, то есть мне, он решил проэкзаменовать меня на сообразительность: