А теперь на Запад - Страница 80

– А вот здесь, в Серболовском лесу у вас штаб, – показал Алексей неприметное пятно на карте, подписанное как «Wald Less Urochische Serbolovo». – Он на правом берегу реки, и нам надо где-то переправиться.

– В Бычково. Вашей колымаге нужен мост, а ближайший имеется только в этом селе. От него по правому берегу идет проселочная дорога к Вязовке.

– Это самый центр партизанского края, где находится основная база, – пояснил мне Леонов. – Ну что же, Вязовка нас вполне устраивает. Если в штабе к нам вдруг появятся вопросы, то от села к нему идет прямая просека. Много времени дорога не займет. Ну а если все согласования сразу утрясутся, то мы рванем прямо к ближайшему аэродрому, и утром ты окажешься дома.

Естественно, я не поверил, что все будет так просто, и начал выпытывать у проводника, сможет ли наш броневик проехать по местным дорогам. Но Кабанов успокоил меня на этот счет:

– По этой части маршрута я не ездил, потому что мой отряд находится в пуще на другом берегу Полисти, но я точно знаю, что дорога там в хорошем состоянии.

Лес, на который указал Виктор, был обозначен по-немецки как «Wald Less Urochische Puscha». Удивившись такому странному названию, я поинтересовался, как это урочище называется по-русски.

– Да никак, просто «Пуща».

– А, так это лес без имени. Тогда ясно, почему на немецкой карте у него название такое коротенькое.

Долго иронизировать над нелепым немецким языком мне не дали. Согласовав с нами план действий, Кабанов быстро переоделся и залез к нам в «ганомаг», пристроившись у пулеметного щитка, где он мог наблюдать за дорогой. В десантном отсеке стало совсем тесно, но попробовав несколько вариантов, мы наконец выбрали оптимальный способ посадки пассажиров. Рядового Тедера посадили на скамью, пристроив с краю, чтобы его раненую руку никто не толкал, а более упитанного Лютце уложили на пол, подстелив его же шинель.

Хорошо еще, что у партизана было мало вещей. С собой он прихватил только сверток с красной рубашкой, которая послужит нам флагом при движении по Партизанскому краю.

Рассмотрев пленников, Кабанов высказал предположение, что это фельджандармы:

– Рожи у них очень уж наглые, как будто это они нас в плен взяли, – пояснил он ход своих мыслей. – А у немцев самые наглые это как раз жандармы. Они даже в своих стреляют, если им что-то не понравилось. Сам видел.

* * *

Наконец, рассевшись по местам, мы смогли тронуться в путь. Проскочив центр села, я прибавил скорость, спеша удалиться, пока нами никто не заинтересовался. При таком дефиците войск, как сейчас, местный комендант мог попробовать приватизировать наш броневичок, да еще и вместе с нами.

Миновав еще несколько сел, оккупированных фашистами, мы попали в самую опасную зону, где немецких блокпостов больше не было, но ездить с красным флагом еще рановато. Здесь нас могли обстрелять и те и другие. Вскоре, не доезжая до небольшой деревушки, проводник нас тормознул.

– Там дальше село какое-то подозрительное. Жители его покинули, а дымок над ним виднеется, значит, в одном из домов топится печь. Кто там может быть, совершенно непонятно.

Высланные вперед разведчики картину не прояснили. Они доложили, что постов не видно, в одном из домов явно кто-то есть, но кто, неясно. Из леса этот двор не просматривается.

– День сейчас короткий, а путь не близкий, – выдал я своим подчиненным новое откровение. – Надо побыстрее разведать и двигать дальше. Скажи, Василич, как думаешь, могут там быть партизаны?

– Да, пожалуй, они могли занять село. Но они бы тогда выставили везде дозоры. Вот что, идти на разведку лучше мне. Если там наши, то они меня знают. Ну а если фрицы, то я просто мирный житель, да еще и хорошо известный. Зря, что ли, я несколько недель на мельнице работал. Оружие с собой брать не буду. Если фрицы с ним поймают, расстреляют на месте.

Отпускать проводника не хотелось, но аргументы он привел железные. Лучше, чем Кабанов, с заданием действительно никто не справится.

– И еще. – Василич хитро подмигнул. – Возможно, придется вступить в бой, и ваших пленных лучше заранее высадить, чтобы не мешали. Тут недалече есть будочка у колхозного поля, вот там их и заприте. Оставите одного бойца, он будет и за сторожкой приглядывать, чтобы фрицы не утекли, и за дорогой следить.

Выбранная Леоновым пара бойцов выпихнула немцев и повела в указанном направлении, а он сам задержался поговорить с Василичем.

– У задней стены сторожки есть лаз, прикрытый соломой, – пояснил партизан, когда фрицы отошли подальше. – Место для наблюдения очень удобное, наши им часто пользовались, вот и сделали там потайной ход.

Больше Леонову ничего объяснять было не нужно, и он побежал выбирать место для наблюдения.

* * *

После того, как партизан растворился в лесу, мы его больше не видели, но это хорошо. Значит, те, в селе, тоже его не заметят. На часы я не смотрел, так как по опыту уже знал, что в таких случаях стрелки, даже секундная, практически останавливаются. Хорошо, что мудрый Авдеев вспомнил, что надо перекусить, и, открыв люк в капоте, достал горячие консервы, нагретые жаром двигателя.

Словно почуяв, что началась кормежка, из ниоткуда появился Леонов с одним из бойцов. Я махнул рукой, прерывая его доклад, и позволил накинуться на еду. Слегка утолив голод, он все-таки рассказал о подготовке к побегу. Связали Тедера не сильно, под предлогом того, что он ранен, и терять ценного пленника нежелательно. Место для секрета подобрали очень тщательно. Красноармеец Белов, оставшийся в засаде, боец опытный и хороший стрелок. Когда побегут оба фрица, то Белов подстрелит одного из них. Каждые пять минут часовой должен окликать пленных, а те обязаны тут же отвечать, под угрозой наказания. В общем, предусмотрено было все, и беспокоиться совершенно не о чем.