А теперь на Запад - Страница 111

111

– Насколько я помню, с нами тогда вышел на связь очень информированный человек из германского штаба или даже руководства страны?

– Вышел, только не из Германии. И кроме планов «Тайфуна», он еще много чего нам полезного рассказал. О том, что сейчас происходит в мире, что случится через год и через пятьдесят лет, да и еще позже. Кстати, помнишь, Вячеслав, лет двадцать назад к нам в Москву приезжал английский писатель Уэллс. Он много беседовал с товарищем Лениным, и я тоже его принимал в своем кабинете. Мы тогда спорили с ним о будущем. Ты читал его книги?

«Так значит, этот товарищ построил такую машину, как в книге Уэллса, – промелькнуло понимание в глазах изумленного наркома. – Наверняка он может многое подсказать нам по механизмам будущего».

– Правильно, узнали мы от него действительно много, и не только о военной технике, но и о международной политике. Вячеслав, не обижайся, что сразу тебе все не сказал. Ты же старый большевик, еще в реальном училище занимался подпольной работой. Так что правила конспирации тебе напоминать не надо.

– Понимаю, количество информированных товарищей в таком вопросе нужно ограничивать. А почему сейчас рассказываешь?

– До сих пор в мире все шло так, как и должно быть, хотя и с некоторым преимуществом для нас. А вот после вступления в войну Америки началась би-фур-ка-ция. Это значит, что историю можно повернуть по новому пути. Так что теперь тебе тоже пора браться за работу. Ознакомься вот с этими документами. То, что по технике, пока пропусти, кроме ядерного оружия. Все, что касается танков, самолетов и кораблей, тебе завтра разъяснит товарищ Куликов. Ты у нас тоже технарь, так что разберешься и выскажешь свое мнение.

Просмотрев стопку листов с неровными строчками текста, напечатанного на машинке неопытной рукой, Молотов хмыкнул, дойдя описания талантов товарища Сталина:

– Коба, надо же, какую глупость он пишет. Ты якобы плохо разбираешься в оперативном искусстве, а твои знания, основанные на опыте гражданской войны, полностью устарели.

– Тут он прав, – с несвойственной ему самокритичностью возразил Верховный. – Я считал, что могу разобраться в управлении войсками, и такая неприятная оценка сначала показалась мне неправильной. Но, обсудив все с Шапошниковым и Василевским, я все-таки понял этот свой недостаток. Там в бумагах дальше написано, что в той истории я осознал это лишь через год.

– Да что он понимает, – искренне вспылил Молотов, действительно считавший своего вождя великим теоретиком. – Ведь ты каждый день у меня на моих глазах с военными общаешься. Может, некоторых знаний у тебя пока и недостает, но главное, это вкус к военному делу иметь. А у тебя этот вкус есть.

Перелистав еще пару страниц, нарком снова не удержался от комментария:

– Не зря я этому Литвинову не доверяю. Все историки в будущем пишут, что он предатель, даже те, кто его защищает. Да, у него есть заслуги, но надо сразу его снять, а не тянуть.

Когда нарком дошел до характеристики на самого себя, то, не выдержав, рассмеялся и процитировал:

– «Молотов всю жизнь оставался убежденным сталинистом, хотя и считал Сталина слабым экономистом. На его взгляд, Сталин является несравненным организатором, прирожденным лидером, а также хорошо разбирается в военной технике. М. оставался принципиальным противникам Хрущева по основным вопросам…» Дойдя до этого места, он сразу погрустнел. Веселье сразу куда-то испарилось.

– П-послушай, Коба. – Молотов начал заикаться, что бывало с ним только в минуты сильнейшего волнения. – Н-не пора ли расстрелять Никиту, а то как бы поздно не было. Или устроить несчастный случай. В-война.

– Да что вы все прицепились, расстрелять, расстрелять, – рассердился Верховный. – Всех расстрелять, кто тогда работать будет? Меня вот больше Маленков волнует, но кто его сможет заменить? Читай давай, Молотошвили.

С недовольным видом Молотов быстро просматривал записи, но когда он дошел до страницы с сомнительными фактами, почерпнутыми из либеральной прессы будущего, его снова начал разбирать смех:

– Что тебя так развеселило, Вячеслав, слухи про Берию?

– Да нет, я чего-то в таком роде и ожидал, но вот как они над бедным Поскребышевым изгаляются. Ну ладно, тихий и незаметный секретарь, оказывается, всех наркомов матом кроет. Ладно, ты его избиваешь, хотя я не могу взять в толк, зачем. Но почему надо было выдумывать такой идиотский способ избиения – хватать его за волосы и головой об стол?

Переглянувшись, Сталин с Молотовым расхохотались, представив себе такую картину. Поскребышев уже двадцать лет работал в аппарате ЦК и все это время он был лысым. Эта самая лысина секретаря давно стала таким же непременным атрибутом Кремля, как трубка Верховного или пенсне Берии.

Отсмеявшись, Молотов дочитал всю информацию про начальника особого сектора и покачал головой:

– А тут еще Бажанов в своих якобы воспоминаниях добавляет, что его жену в тридцать седьмом арестовали. А ведь она от туберкулеза умерла.

– Да, Борис много разной чепухи напридумывал, не понимаю, почему серьезные люди будут ему верить. Да и другим лжеисторикам тоже. Знаешь, а мне даже немного обидно, почему это Лаврентию каждый день должны дэвушек привозить, а мне нет. Я же вроде кровавый тиран? Выходит, либеразады хотят меня унизить, дескать, раз за девочками не охочусь, значит, я не мужчина. Так выходит? Да и, в отличие от меня, у Лаврентия жена есть. Попробовал бы он только привести кого-нибудь домой, Ноно бы ему такой скандал закатила, что и охрана не помогла.

Посмеявшись над грубоватыми шутками вождя, нарком снова углубился в изучение документов, а дочитав их до конца, долго рассматривал разрисованную от руки контурную карту мира.

111